Ева, слегка улыбнувшись, кивнула светлой головой и пепельный завиток опять нахально выбился из прически, упав на чистый лоб. Но молодая женщина этого не заметила. Она держала в ладони изящную чашечку с недопитым чаем и чуть качнув ее, наблюдала как послушно кружатся быстрые легкие чаинки. Она, Ева, помнит. И Папашу Уортона, и рыжего Хью, и Малыша Билли. А еще Джона Бейли и Роберта Марвина. Было много таких тревожащих воспоминаний, которые они старательно обходили с Глорией, как осенние ледяные лужи. Ни к чему все время оборачиваться назад, иначе можно споткнуться - так считала Ева. А упасть здесь, на западе - непозволительная роскошь, особенно если ты одна. Не считая Глории, конечно. Когда-то, после похорон Джона, отболев душой у приютивших ее после несчастья супругов Марвин, Ева вернулась в опустевший дом. И первое, что сделала, переступив его порог, приказала себе - никаких слез, если хочешь выжить. И даже средство придумала, но это уже другая история. Поэтому сейчас, отставив чашку, она ловко убрала выбившуюся прядь, с которой они всегда пытались переупрямить друг друга и подняла карие с желтыми крапинами глаза на подругу, больше чем подругу.
- Я все помню, Глория. - затем встала и подошла к окну, взглянула на стучавшего и бранившегося мистера. - И все-таки, дорогая, гостинице нужен мужчина. И, кажется, у этого мистера натянутые отношения с воронами и плотницким делом.
Отредактировано Ева (2013-02-22 21:01)